ИЗ ПЕРЕПИСКИ
Тагиев Хандадаш,
в тридцать седьмом году
слуга покорный ваш
не привлечён к суду.
Но слышал от родни,
что в пятьдесят шестом
вернулись вы одни
на весь Дагсовнарком.
Так распахните грудь
и душу заодно,
позвольте заглянуть
в её второе дно.
Там Мамедбеков ведь
отчаянный Керим
предпочитает смерть
мучениям своим.
Там не в своём уме,
но из последних сил
ещё живёт в тюрьме
Мататов Ехиил.
Боец и гражданин
с позорным ярлыком
Самурский Нажмутдин
придавлен сапогом.
Тагиев Хандадаш,
сегодня улиц рой
и сквер дербентский наш
хранят ваш непокой.
Но знает ли о вас
мальчишка-пионер,
застывший напоказ
у входа в этот сквер?
Не знает – ну и пусть,
твердите вы одно,
ему не заглянуть
в души второе дно.
Там люди, как пласты,
а кровь их, как поток.
Страшнее там, чем ты
предположить бы мог.
Поэтому оставь
расспросы о былом,
сегодняшнюю явь
изображай пером.
Не говори, земляк:
«в тридцать седьмом году»,
я слышу это как:
«в тридцать седьмом аду»…
Айдын Ханмагомедов. «С Дербентом в сердце». Махачкала, Дагкнигоиздат, 1989, 28 с.