|
|
ИЗ ПЕРЕПИСКИ
Тагиев Хандадаш, в тридцать седьмом году слуга покорный ваш не привлечён к суду. Но слышал от родни, что в пятьдесят шестом вернулись вы одни на весь Дагсовнарком. Так распахните грудь и душу заодно, позвольте заглянуть в её второе дно. Там Мамедбеков ведь отчаянный Керим предпочитает смерть мучениям своим. Там не в своём уме, но из последних сил ещё живёт в тюрьме Мататов Ехиил. Боец и гражданин с позорным ярлыком Самурский Нажмутдин придавлен сапогом. Тагиев Хандадаш, сегодня улиц рой и сквер дербентский наш хранят ваш непокой. Но знает ли о вас мальчишка-пионер, застывший напоказ у входа в этот сквер? Не знает – ну и пусть, твердите вы одно, ему не заглянуть в души второе дно. Там люди, как пласты, а кровь их, как поток. Страшнее там, чем ты предположить бы мог. Поэтому оставь расспросы о былом, сегодняшнюю явь изображай пером. Не говори, земляк: «в тридцать седьмом году», я слышу это как: «в тридцать седьмом аду»…
Айдын Ханмагомедов. «С Дербентом в сердце». Махачкала, Дагкнигоиздат, 1989, 28 с. |
